Эту не придуманную историю я услышал от одной знакомой старушки. Постаралась изложить ее дословно, используя в тексте обороты речи самой рассказчицы. Имена изменены.

На окраине деревни стоял дом бабки Агнии. Нелюдимая то была старуха, в деревне ее редко видали, а если и видали, то всегда закутанную в черный платок так, что только глаза виднелись. Глаза у Агнии были тоже черные, и, по слухам деревенских кумушек, она одним взглядом могла человеку зло сделать.

Что правда, а что нет – сейчас уже не разберешь: давно дело-то было, еще до Революции, но видела однажды моя прабабушка, как Агния на жениха местного ворожила.

Катька, прабабушкина подружка, влюбилась в местного парня Василия. Красавчик, говорят, был, каких поискать: волосы русые, глаза зеленые, с хитринкой, губы в улыбке доброй всегда.

На такого какая хошь западет, и Катерина – не исключение. Только вот не обращал он на нее внимания, а приметил Ленку Рассумову – первую красавицу деревни. Где Катьке-серой мышке до нее? Вот и решила к Агнии пойти за приворотом. Одной-то идти боязно, кликнула с собой мою прабабку.

Ну, забрели они в лес дремучий, где и следов-то человечьих не наблюдалось толком. Там домик Агнии и стоял, от времени бревна почернели, а в единственном окошке едва-едва свеча теплилась.

Постучали девки несмело, отворила им бабка Агния, как обычно, вся в черном. В избе одна комнатенка тесная, только и помещается, что стул, стол да топчан. На топчане кошка свернулась калачиком, черна, как сама ночь. Агния посмотрела недобро сначала на Катьку, потом – на мою прабабку, да вдруг и говорит:

- Ты чего это приперлась? Зазнобы у тебя я не вижу, а соглядатаев при обряде не терплю. Кыш отсель! – Агния махнула рукой в сторону двери.

- Стой, Агния Макаровна, оставь ее. Боязно мне, – подала голос Катька.

- Тьфу на тебя, девка, глупости ты затеваешь, да еще при ритуале свидетелей хочешь в помещенье оставить. Будь по-твоему, только если не так что-то пойдет – я не в ответе. Кровь свою женскую принесла?

Та кивнула, доставая из запазухи тару с кровью. Агния кровь из рук приняла и стала ходить туда-сюда по избе, нашептывая слова заговора, потом передала бутылку Катерине:

- На, возьми. Каждое новолуние будешь капать это в еду мужу.

- Так он мне мужем станет? – обрадовалась Катя.

- Не сомневайся. И ребенок у вас будет, дочка, только...

- Что?

- Кому-то за ритуал расплатиться придется...

- Дак вот же он, червонец-то, – недоуменно пробормотала Катя.

- Дуреха ты, я ж другую расплату имею ввиду... хотя, ты сейчас все одно не поймешь. Ступайте.

Ушли девушки от бабки Агнии в недоумении, а через малое время и вовсе забыли про это: новость радостная по деревне гулять пошла – Василий в Катин дом сватов заслал. В августе свадьбу отгуляли, шумную, да веселую, а к маю Катя дочь родила. С именем заморачиваться не стали, назвали просто – Майкой.

Майка здоровая росла, в хозяйстве помощница. И мать, и отец ее любили сильно. Да вот приключилась с нею беда: пошла купаться на пруд, когда двенадцать ей сровнялось, да и утопла там. Кто-то говорил, что русалка под воду утащила, кто-то случай винил во всем, а только детей у Катерины с Василием больше не случилось. Ходила пару раз Катя тяжелой, да скидывала ребенка на малых сроках.

Года не прошло после третьей потери – и Василий ушел от нее: "Пустышка – говорит, – чего с тобой возиться?"

Катя с горя утопиться хотела в том самом пруду, что Майку у нее отнял, да передумала. Говорят, в лес ушла, в тот самый дом, где когда-то жила давно уже почившая бабка Агния...

Все это мне прабабушка рассказала, да строго наказала приворотов не делать: опасно это. Да и расплата следует всегда.